Михаил Шведко: "Явно угадываются бенефициары всех антиалкогольных мер"

— Проблема алкоголизации — многопланова и не может решаться быстро, с надрывом, принятием только регулирующих отрасль законов. Еще 10 лет назад нам транслировалась мысль, что Россия должна сократить потребление крепкого алкоголя, заменив его пивом и вином. Под эгидой такого посыла пивная отрасль начала активно развиваться, появилось большое количество слабоалкогольных коктейлей, реклама внушала — без пива никуда. Перебор? Надо признать, да. И государство начало резкий разворот: появились новые постулаты — «пивной алкоголизм», «алкоголизм помолодел», «у нас 12-летние алкоголики». Результатом стало наступление на пивоваренную индустрию — резкий рост акцизов, запрет на продажу пива в «нестационарке», запрет рекламы, введение ЕГАИС, обсуждение запрета ПЭТ — увенчавшееся падением производства и закрытием заводов. Квинтэссенцией самочувствия отрасли стали слова директора одной из крупнейших пивоваренных компаний: «Если меня спросят, стоит ли вкладывать деньги в Россию, я отвечу нет».

— Легальные производители несут убытки. А что же происходит в тени? По мнению Павла Титова, директора винного дома Абрау Дюрсо, сегодня мы имеем самые удручающие показатели по нелегальному алкоголю в стране за последние десятилетия. Пресса сообщает о пойманных за руку производителях, недоплативших в бюджет десятки миллиардов рублей, растет потребление спиртосодержащих настоек, валообразно развивается самогоноварение. Сопоставляя это с официальными заявлениями о неуклонном снижении потреблении алкоголя, начинаешь понимать, что не все так радужно.

— Давайте отмотаем историю лет на 100 назад, чтобы убедиться — государство всегда терпит крах при построении общества всеобщей трезвости. Возьмем, к примеру, сухой закон в США 1919-1933 годов. Что мы помним о влиянии на американское общество этой эпопеи, кроме гангстеров Аль Капоне и Фрэнка Костелло, которых этот закон и породил? В Советском Союзе тоже было несколько антиалкогольных кампаний — в 1929-м, 1958-м, 1972-м, 1985-1990 годах. Стартовую отмашку всем им давал один и тот же клич — «Нация спивается». Методы, которые в них использовались, тоже не отличались разнообразием: ограничения и запреты. Апофеозом бездарности кампании 1985 года стало уничтожение виноградников, принудительные вступления в общество трезвости, показные безалкогольные свадьбы и много чего еще, о чем инициатор этой кампании Михаил Горбачев спустя 20 лет, в 2005 году, скажет: «Из-за допущенных ошибок хорошее большое дело закончилось бесславно». Итог всех этих кампаний тоже один — государство терпит фиаско и уровень потребления алкоголя восстанавливается. Знакомым с историей людям сегодняшняя антиалкогольная риторика — как дежа вю: те же инструменты и лозунги. Так откуда же у нынешних идеологов уверенность, что в этот раз все получится, если история уже вынесла свой вердикт?..

— Слабость нынешнего подхода — в том, что он не затрагивает нравственное состояние общества. Я уверен, что проблема алкоголизации будет решена тогда, когда каждый начнет рассуждать примерно так: «Я не общаюсь с этим человеком и не приглашаю его в гости, потому что он слишком много пьет и ведет себя непотребно. Мне будет стыдно за его пьяные выходки». Если общество накладывает табу на пьяную разнузданность, все процессы приобретают необратимый характер и не зависят от «разрешаю-запрещаю». И примеры тому есть. Не так давно мне довелось быть в Азербайджане — абсолютно светской стране, где нет никаких ограничений в отношении алкоголя, но никто этим не злоупотребляет. Конечно, там, как и везде, есть пьющие люди, но их крайне мало, потому что социальное неодобрение оказывается сильнее и влиятельнее, чем государственные запреты. Если мы хотим результатов в антиалкогольной политике, то это труд на десятилетия, плановый и нудный, возможный только при консолидации гражданского общества и всех его институтов.

— В отличие от Советского Союза, где глупости и перекосы в борьбе с «зеленым змием» совершались хотя бы бескорыстно, «за идею», у нынешней запретительной политики есть субъекты влияния: под прикрытием благих намерений и борьбы за здоровье нации явно угадываются бенефициары всех принимаемых мер, имеющие с них вполне ощутимую финансовую выгоду. Очевидно, что в ходе нынешней кампании наибольший удар нанесен по субъектам торгового малого бизнеса: сначала уничтожили «нестационарку», теперь идет неприкрытое наступление на малую розницу, оправдываемое тем, что «малая розница — это зло, потому что ее невозможно контролировать, так давайте ее запретим». Нет нужды объяснять, кто будет конечным выгодополучателем от разорения мелких торговых точек.

— Я узнал в областном управлении потребительского рынка, что под действие изменений в  региональный закон 118-ОЗ «О регулировании вопросов, связанных с оборотом алкогольной продукции на территории Липецкой области» попали около 200 торговых объектов по всей области. Наверное, жители конкретных домов, которым эти торговые точки мешали, удовлетворены. Законодатели, принявшие этот «правильный закон» для народа — тоже. Но давайте попробуем взглянуть на ситуацию глазами предпринимателя, который открыл, например, пивной бар, купил оборудование, сделал ремонт, начал торговать и нарабатывать клиентскую базу и вдруг в один момент оказался за гранью закона. То, что еще вчера было легально и можно, сегодня уже — незаконно и запрещено. Законы надо исполнять, от этого никуда не денешься, и общество должно на этом стоять, но прежде чем их принимать, надо выслушать и тех, кого это касается — предпринимательское сообщество. Такая политика государственного «дерганья» — вчера разрешили, сегодня запретим — не просто отнимает у людей деньги и бизнес, она провоцирует вопрос — а стоит ли вообще в нашей стране становиться предпринимателем, и разрушает саму атмосферу и дух предпринимательства. И государственный подход в том и состоит, чтобы просчитывать и предвидеть такие неочевидные сейчас, но фатальные для будущего последствия.

— Тема искоренения малой розницы поднимается уже не первый раз, и если защитной реакции от бизнеса не последует, то, вполне возможно, она обретет законодательные формы. А теперь давайте посчитаем. В Липецке примерно 1400 нестационарных точек со средней ежедневной выручкой 20 тысяч рублей. В случае их закрытия 28 млн ежедневной выручки просто отойдут сетям. Едва ли это правильно, когда одни субъекты бизнеса, ничего не делая и ни во что не вкладывая, вдруг получают такие очевидные преимущества перед другими. Но такие перспективы, повторюсь, уже не за горами — «нестационарка» и магазины шаговой доступности и так исчезают, у нас в Липецке они уже — раритет. А нет мелкой торговли — нет мелкого производителя, который просто не может войти в сеть. Торговля постепенно из самой конкурентной отрасли превращается в монополизированную, сетевые структуры захватывают рынок. Закон о торговле ограничивает сети 25% рынка — что ж, четыре сетевых компании могут смело поделить город на четыре части и неплохо и на законных основаниях существовать. Но нужен ли нам продовольственный «Газпром»?.. И когда сегмент мелкой розницы, формировавшийся десятилетиями, будет уничтожен, восстановить ее так просто уже не получится. Так надо ли, господа законодатели, разрушать то, что вы не создавали?  

— Резюмируя сказанное, повторю: в антиалкогольной борьбе только изменения в менталитете людей имеют необратимый характер — все другие меры, как только законодательная удавка чуть-чуть ослабнет, вернут ситуацию в исходное состояние. А перемены в умах — дело небыстрое, это происходит эволюционным путем, меняются люди — падает спрос на алкоголь, и сама проблема требует уже минимального регулирующего вмешательства. Запустить в обществе эти перемены — и есть наша главная задача. 

Источник: Profibeer